Патентная информация и конкуренция

Страна в ожидании новых нобелевских лауреатов//Патентная информация сегодня – 2014, №1

Л.Г.Кравец., главный редактор журнала «Патентная информация сегодня», к.ф.н., доцент. Многие изобретения уходят своими корнями в  открытия фундаментальной науки. Поэтому нам небезынтересно, частности, посмотреть, какие научные достижения наших ученых получили международное признание, проявившееся во вручении им Нобелевских премий. Из официальных документов Нобелевского комитета можно выделить две группы лауреатов.

Первая группа включает лауреатов,  имевших   на момент вручения премии подданство Российской империи, гражданство СССР или Российской Федерации.     С момента основания и до 2010 года Нобелевскую премию вручали 543 раза. По состоянию на2010 год персональные премии были вручены 817 лауреатам. 21 гражданин России и СССР получили 16 нобелевских премий — значительно меньше, чем представители США (326), Великобритании (115), Германии (102) или Франции (57). В области науки лауреатами стали [1]:

Вторая группа включает лауреатов,которые были рождены на территории Российской империи, СССР или России, но на момент вручения премии не имели российского подданства или советского гражданства, и, соответственно по данным Нобелевского комитета, не попали в список лауреатов из России. В области науки стали лауреатами еще 9 ученых. В их числе Генрик Сенкевич, Мария Склодовская-Кюри, Илья Пригожин, ТадеушРейхштейн, ЗельманВаксман, Саймон Кузнец, Василий Леонтьев,Леонид Гурвич и Андрей Гейм.

Последний Нобелевский лауреат России

Последним по времени российским лауреатом стал в 2010 году Константин Сергеевич Новосёлов, удостоенный Нобелевской премии в соавторстве с Андреем Константиновичем Геймом -  выходцем из России, но,по данным Нобелевского комитета, уже считавшимся гражданином Нидерландов  и не попавшим  в список лауреатов из России.

Константин Новосёлов родился в Нижнем Тагиле 23 августа 1974 года. Он учился в нижнетагильской школе №39, директором которой был его дед Виктор Константинович. Мать Новоселова, Татьяна Глебовна, в той же школе преподавала английский язык. Новоселов был первым участником всесоюзных школьных олимпиад по математике и физике из Нижнего Тагила. В 9 классе он поступил в заочную физико-техническую школу Московского физико-технического института (МФТИ), решал присылаемые по почте ему задания. Получив “тройку” на вступительном экзамене по математике в Нижне-Тагильском политехническом институте, в 1991 году Новоселов поступил в Московский физико-технический институт (МФТИ) на факультет физической и квантовой электроники. Он окончил его с отличием по  специальности “нанотехнологии” в 1997 году, после чего стал аспирантом в Институте физики твердого тела РАН в Черноголовке.

В 1999 году Новоселов переехал в Нидерланды и начал  работать в лаборатории высокого магнитного поля Университета Неймегена. Там  его научным руководителем стал другой выпускник МФТИ Андрей Гейм. В 2001 году Новоселов вслед за Геймом перебрался в Великобританию и стал научным сотрудником Манчестерского университета.Впоследствии он получал ряд грантов за исследования в этом университете, c 2007 года работал в университете на стипендию Королевского общества Великобритании по развитию естествознания.

В 2004 году Новоселов защитил в Университете Неймегена диссертацию, получив ученое звание  доктора философии. В том же году вместе с Геймом он открыл графен, двумерный слой графита толщиной в один атом, обладающий хорошей теплопроводностью, большой механической жесткостью и другими полезными свойствами.В 2008 году за открытие графена Новоселов получил приз “Еврофизика” -  награду молодого ученого от Международного союза фундаментальных и прикладных наук и был назван лучшим молодым ученым Манчестерского университета.

В октябре 2010 года Гейм и Новоселов были удостоены Нобелевской премии по физике “за основополагающие эксперименты с двумерным материалом графеном. Новосёлов стал самым молодым нобелевским лауреатом по физике за последние 37 лет (с 1973 года) и единственным на 2010 год лауреатом во всех областях, родившимся позднее 1961 года.За выдающийся вклад в нидерландскую науку 24 ноября 2010 года произведён в командоры ордена Нидерландского льва.В Великобритании Новосёлов получил второе гражданство, не отказавшись, впрочем, от российского.В конце 2011 года Новосёлову и Гейму за их научные достижения указом британской королевы Елизаветы II был присужден титул рыцарей-бакалавров (3).

В интервью газете «Московский комсомолец» после присуждения Нобелевской премии Новосёлов так высказался о возможности работы в России:«Мне очень нравится, как устроена работа в университете Манчестера, где я сейчас занимаюсь научной деятельностью, но, если бы мне сделали интересное предложение по работе в России, возможно, я бы и вернулся. Хотя… нет, всё-таки вряд ли. Дело в том, что организация работы в той же Англии намного проще и прозрачнее, чем в России или, скажем, в Германии. Дело не только в деньгах» (4).

Масштабы утечки наших ученых за границу

Вообще говоря, работа людей науки за пределами страны, в которой они родились и получили образование, и в прошлом  была обычным явлением. Русские ученые XIX — начала XX века, как правило, подолгу (чаще всего — годами) стажировались в европейских научных центрах, сотрудничали с иностранными фирмами, публиковали свои труды и патентовали изобретения за рубежом. Возникавшие при этом научные связи и личные контакты играли важную, иногда спасительную роль в их биографиях.

Например,  Д.И. Менделеев провел 1859–1861 годы в Гейдельберге, лето 1864 года — в других заграничных поездках. Почти вся профессиональная деятельность нобелевского лауреата И.И. Мечникова, до и после получения им доктората Петербургского университета, проходила за рубежом: сначала в Германии, Италии, а затем многие годы во Франции, в Пастеровском институте.Софья Ковалевская не получила бы никакой академической позиции на родине (женщин в то время в профессуру не допускали, впрочем, не только в России) и фактически всю свою научную карьеру сделала в Австрии, Германии и Швеции. С весны 1869 года Ковалевская пробыла за границей непрерывно пять лет — в Вене, затем в Берлине и Гейдельберге. Она получила докторскую степень в Гёттингене, а с 1883 года до своей кончины в 1891 году читала лекции в Стокгольме, где также редактировала математический журнал. Кстати говоря, Ковалевская, публикуя почти все свои математические труды в западных журналах, оставалась глубоко русской по духу: вся ее, весьма значительная, беллетристика написана по-русски и на русские темы.

И все же,  то, что происходит с российскими научными кадрами в последние 15–20 лет, имеет мало общего с нормальным обменом профессионалами. Это массовый исход практически лишь в одном направлении — из России на Запад, впрочем, в последнее время также и на восток — в Японию, на юг — в Австралию и т. д. Волна постсоветской российской научной и культурной эмиграции намного превысила по своим масштабам предыдущую волну — после революции и Гражданской войны. Один из недавних российских эмигрантов на вопрос о том, как россиянам следует оценивать результаты исторически сложившихся волн массового «перелива» в США русских творческих кадров, ответил не без горечи: «Я — американский гражданин. Сегодня Америка получает гуманитарную помощь от России, которая несравнима ни с чем. Америка получает ее с притоком русской эмиграции, влияние которой на американскую науку, технику и культуру чрезвычайно велико. В ней десятки тысяч представителей российской интеллигенции — ученых, врачей, инженеров… Америке они пригодятся, а Россия их потеряла. Безвозвратно».

Количественные оценки научной эмиграции варьируют в широких пределах, и надежной статистики, по-видимому, нет. Согласно официальным данным, из России на постоянное место жительства, в основном в наиболее развитые страны мира, с 1990 по 2004 год выехали более 25 тысяч научных работников, а еще около 40 тысяч практически постоянно работают за границей по контрактам и лишь формально числятся в штате российских институтов. По данным паспортно-визовой службы МИД России, в 1990-е годы из страны ежегодно эмигрировали 5–6 тысяч научных работников. По неофициальным оценкам, их число в два-три раза больше. Полагают, что Россию покинули за это время 60% всех математиков, половина физиков и биологов. Только в 2002 году и только в рамках официальных программ международного сотрудничества 2900 российских ученых из примерно 300 организаций, или около 0,7% от общего числа всех исследователей России, выехали для работы за рубеж.

Причем обычно  уезжают наиболее активные, работоспособные специалисты, с которыми готовы сотрудничать на Западе. Среди ученых РАН, выехавших за рубеж в последние годы, около половины были младше 40 лет, то есть находились в расцвете творческих возможностей. Математики, специалисты в области компьютерной технологии, генетики, молекулярной биологии обычно раньше других находят себе место на Западе. Один из трех выезжающих за рубеж — физик, один из четырех — биолог и один из десяти — математик. Менее востребованы химики, хотя и они сравнительно легко устраиваются за рубежом. Утечка мозгов особенно усилилась в конце 1990-х. когда специалисты стали покидать Россию целыми группами и иногда даже воссоздавали свои научные коллективы на новой почве. Среди оставшихся более двух третей всех докторов и кандидатов наук уже достигли пенсионного возраста.

В основном люди едут в Западную Европу (42%) и Северную Америку (30%). Однако растет поток и в страны Азии. На долю США приходится 29%, затем следует Германия (19%), Франция (6%), Англия (5%), Япония (4%), Швеция (3%). Не только сложившиеся ученые, но и студенты, и в особенности аспиранты прокладывают себе дорогу на Запад. «Новые русские», равно как и чиновная знать, отправляют своих детей для учебы на Запад. Если в середине 90-х годов в университетах 33 стран (в основном США, Германии, Франции и Англии) обучались около 13 тысяч выходцев из России, то в 2002 году — как минимум вдвое больше. Около половины из них заявили в опросе, что решили остаться за границей, еще 20% хотели бы продолжить учебу после получения диплома и только 18% твердо собирались вернуться.

Причины научной эмиграции

Причины эмиграции общеизвестны. Их можно сгруппировать в две категории: лично-материальные и, условно говоря, «организационные» (все инфраструктурные, иерархические, информационные, психологические и иные болезни российской науки).Не менее серьезна и другая категория причин научной эмиграции. В России наука не востребована обществом. Стагнирующая индустрия невосприимчива к инновациям. Бизнес не видит немедленной отдачи от науки, а долгосрочные программы непривлекательны вследствие нестабильности политической и правовой системы. На это накладывается отсутствие адекватных механизмов распределения средств, честной конкурентной среды в науке, давление академической бюрократии, феодальные нравы, традиционный непотизм и фаворитизм в академической среде. Хотя формальные барьеры для научного обмена и международных контактов сняты, из-за несовершенства информационного обеспечения, трудностей с визами российские ученые не ощущают себя интегрированными в международное научное сообщество.

Эти проблемы не могут быть решены внутри одного, пусть и крупного ведомства, подобного Академии наук, и не сводятся к деньгам. Они являются неотъемлемой частью общей ситуации в стране. Ученые, обладая профессионально развитым критическим мышлением, менее других склонны верить официозной мифологии, лучше видят преобладающие тенденции развития российского общества и не могут не обращать своих надежд на Запад.

Поэтому большинство молодежи видит свои перспективы не на родине, а за рубежом. По данным председателя Сибирского отделения академии Николая Добрецова, около 70% студентов Новосибирского университета намерены, получив диплом, уехать за границу. Опрос, проведенный в 2003 году среди выпускников МГУ, показал, что среди студентов, собирающихся посвятить себя научной деятельности, немногим более половины (56%) связывают свое будущее с отечественной наукой. При этом 10% биологов, 11% физиков и 13% химиков за несколько месяцев до окончания вуза уже имеют приглашения на работу за рубежом. Такая же картина была и с молодыми учеными в научных организациях Москвы: в 2003 году выехать за рубеж по профессиональной линии планировали 44% респондентов, в том числе уехать на постоянное место жительства намеревались 7% опрошенных.

Проблемы научной эмиграции можно рассматривать с разных позиций. Согласно весьма распространенной точке зрения, это чистое бедствие для России. Праведный гнев государственников направлен,  прежде всего, на самих эмигрантов, обвиняемых в недостатке патриотизма. В лучшем случае обсуждаются меры, нацеленные на удержание специалистов, — хорошо, если поощрительные….

Можно взглянуть на проблемы научной эмиграции иначе—с точки зрения интересов мировой науки, памятуя о словах Чехова: «Национальной науки нет, как нет национальной арифметики». При современных средствах коммуникации действительно не важно, в какой географической точке получены те или иные результаты — они немедленно станут достоянием всего научного сообщества. Отсюда вывод: нужно не тормозить искусственно научную миграцию, а создать научной молодежи режим наибольшего благоприятствования для поисков подходящего места работы, как внутри страны, так и за рубежом.

Наконец, можно и должно думать о путях науки с точки зрения национальных интересов России. Тогда «утечка умов» — явление не только неизбежное, но и в высшей степени полезное для России. Если говорить о поколении, завершившем свое образование в 80-е годы, «умы», оставшиеся в России (за очень редким исключением), либо пропали, прозябая в деградирующих научных учреждениях, либо ушли в другие области деятельности. В то же время, «утекшие мозги» сохранились неплохо — возможно, лучше, чем если бы они остались на родине. И если в России наметится тенденция к улучшению обстановки, то именно эти люди смогут сыграть важную роль в подъеме российской науки. Вообще же опыт многих стран показывает, что эмигранты начинают возвращаться не тогда, когда условия в стране исхода становятся такими же, как в принимающей стране, а намного раньше.

Захотят ли они когда-нибудь вернуться в Россию насовсем — сомнительно, во всяком случае, сейчас этого почти не наблюдается и в обозримом будущем не предвидится. Цитируя Тютчева (между прочим, патриота и государственника по убеждениям), «вернувшиеся из-за границы почти так редки и неосязаемы, как выходцы с того света, и, признаюсь, нельзя по совести обвинять тех, кто не возвращается, так как хотелось бы быть в их числе». Уж очень заметно различаются условия жизни и работы в России и на Западе. Кроме того, надо иметь в виду, что у этих людей в прошедшие за рубежом годы рождались дети, внуки. Дети уже в значительной степени англоязычны, они принадлежат другой культуре, и при всем патриотизме родителей обратный переезд практически нереален. Так что едва ли многие вернутся в ближайшие годы.*

*Вспомним приведенный в начале нашего обзора ответ на аналогичный вопрос последнего российского Нобелевского лауреата Константина Новосёлова (4).

Есть ли свет в конце туннеля?

Но значит ли это, что покинувшие страну научные кадры  потеряны для российской науки? Прежде всего, надо иметь в виду, что диаспора может принести в Россию современные знания, навыки, стандарты научной работы, международные связи. Эти люди независимы от группировок внутри России, способны объективно рассматривать состояние российских научных программ. В то же время они владеют русским языком, знают страну, обладают информацией о научных центрах в России, несомненно, следят за развитием исследований в России, поддерживают связи со своими однокурсниками и бывшими коллегами. Большинство из них охотно принимают на стажировку или в аспирантуру своих младших соотечественников, многие сотрудничают, чаще неформальным образом, с коллегами в России.

Один из способов взаимодействия с научной диаспорой — привлечение соотечественников из-за рубежа в качестве независимых экспертов и рецензентов. Их можно было бы приглашать в состав ученых советов научных институтов, в редколлегии российских журналов. При современных средствах коммуникации и транспорта все это технически вполне возможно. Во всем мире практикуются лекции и семинары ученых, приглашенных из других организаций, часто зарубежных. Не подлежит сомнению, что бывшие российские ученые охотно выступали бы перед коллегами и студентами на родине, и притом по-русски.

Некоторые ученые — выходцы из России продолжают сотрудничать с той научной группой, из которой они вышли, осуществляют совместное руководство дипломниками и аспирантами, используют свои возможности для проведения экспериментов по совместным программам, публикуются в соавторстве многие годы после того, как прочно обосновались за рубежом. А иногда и продолжают числиться, без зарплаты, в штате «материнских» институтов. То же относится и к патентованию российских изобретений на Западе, продвижению изобретений на западный рынок.

Однако радикальное решение задач, которые обсуждаются в связи с «утечкой умов», станет возможным только тогда,когда появится  ответ на главный вопрос: каким путем пойдет Россия дальше, и нужно ли будет этому государству развитие науки? Наука, особенно фундаментальная, дает отдачу в перспективе, средства же на ее поддержку нужны сегодня (а вернее — вчера). Если государство имеет продуманную стратегию национального строительства, то оно будет искать и находить способы для такой поддержки. Если же нет, то исход молодых умов неизбежен и даже желателен: за пределами России они будут жить в нормальных условиях, сохранят научный потенциал, и, в конце концов, достижения научно-технического прогресса вернутся в Россию с Запада, как уже не раз бывало в истории (5).

Литература

1. 1. Nobel Prize Facts (англ.). Nobel Web AB. Проверено 5 октября 2010.
2. 2. Константин Сергеевич Новосёлов – www.lenta.ru›Лентапедии›14207736
3. 3. New Year honours list: Knights. — Guardian.co.uk, 31.12.2011
4. 4. Н. Веденеева, Е. Свешникова.Русские идут за Нобелевкой. Московский комсомолец (6 октября 2010).
5. 5. М. Г. Гольдфельд. Исход науки из России: есть ли свет в конце туннеля?// «Химия и жизнь» №9, 2007

Создано : Понедельник, 7th Декабрь, 2015 at 20:14 опубликовано в Библиография публикаций Л.Г.Кравца за 1962-2009 годы.